Русские женщины - Страница 6

?Мой муж не приехал, нет даже письма, И брат и отец ускакали, Сказала я матушке. - Еду сама! Довольно, довольно мы ждали!? И как ни старалась упрашивать дочь Старушка, я твердо решилась; Припомнила я ту последнюю ночь И всJ, что тогда совершилось, И ясно сознала, что с мужем моим Недоброе что-то творится...

Стояла весна, по разливам речным Пришлось черепахой тащиться.

Доехала я чуть живая опять. ?Где муж мой?? - отца я спросила. - В Молдавию муж твой ушел воевать. ?Не пишет он?..? Глянул уныло И вышел отец... Недоволен был брат, Прислуга молчала, вздыхая. Заметила я, что со мною хитрят, Заботливо что-то скрывая; Ссылаясь на то, что мне нужен покой, Ко мне никого не пускали, Меня окружили какой-то стеной, Мне даже газет не давали! Я вспомнила: много у мужа родных, Пишу - отвечать умоляю. Проходят недели, - ни слова от них! Я плачу, я силы теряю...

Нет чувства мучительней тайной грозы. Я клятвой отца уверяла, Что я не пролью ни единой слезы, И он и кругом всJ молчало! Любя, меня мучил мой бедный отец; Жалея, удваивал горе... Узнала, узнала я всJ наконец!.. Прочла я в самом приговоре, Что был заговорщиком бедный Сергей: Стояли они настороже, Готовя войска к низверженью властей. В вину ему ставилось тоже, Что он... Закружилась моя голова... Я верить глазам не хотела... ?Ужели?..? - в уме не вязались слова: Сергей - и бесчестное дело!

Я помню, сто раз я прочла приговор, Вникая в слова роковые: К отцу побежала, - с отцом разговор Меня успокоил, родные! С души словно камень тяжелый упал. В одном я Сергея винила: Зачем он жене ничего не сказал? Подумав, и то я простила: ?Как мог он болтать? Я была молода, Когда ж он со мной расставался, Я сына под сердцем носила тогда: За мать и дитя он боялся! Так думала я. - Пусть беда велика, Не все потеряла я в мире. Сибирь так ужасна, Сибирь далека, Но люди живут и в Сибири!..?

Всю ночь я горела, мечтая о том, Как буду лелеять Сергея. Под утро глубоким, крепительным сном Уснула - и встала бодрее. Поправилось скоро здоровье мое, Приятельниц я повидала, Нашла я сестру - расспросила ее И горького много узнала! Несчастные люди!.. "ВсJ время Сергей (Сказала сестра) содержался В тюрьме; не видал ни родных, ни друзей... Вчера только с ним повидался Отец. Повидаться с ним можешь и ты: Когда приговор прочитали, Одели их в рубище, сняли кресты, Но право свиданья им дали!.."

Подробностей ряд пропустила я тут... Оставив следы роковые, Доныне о мщенье они вопиют... Не знайте их лучше, родные.

Я в крепость поехала к мужу с сестрой. Пришли мы сперва к "генералу", Потом нас привел генерал пожилой В обширную мрачную залу. ?Дождитесь, княгиня! мы будем сейчас!? Раскланявшись вежливо с нами, Он вышел. С дверей не спускала я глаз. Минуты казались часами. Шаги постепенно смолкали вдали, За ними я мыслью летела. Мне чудилось: связку ключей принесли, И ржавая дверь заскрипела. В угрюмой каморке с железным окном Измученный узник томился. ?Жена к вам приехала!..? Бледный лицом, Он весь задрожал, оживился: ?Жена!..? Коридором он быстро бежал, Довериться слуху не смея...

?Вот он!? - громогласно сказал генерал. И я увидала Сергея...

Недаром над ним пронеслася гроза: Морщины на лбу появились, Лицо было мертвенно-бледно, глаза Не так уже ярко светились, Но больше в них было, чем в прежние дни, Той тихой, знакомой печали; С минуту пытливо смотрели они И радостью вдруг заблистали, Казалось, он в душу мою заглянул... Я горько, припав к его груди, Рыдала... Он обнял мея и шепнул: - Здесь есть посторонние люди. Потом он сказал, что полезно ему Узнать добродетель смиренья, Что, впрочем, легко переносит тюрьму, И несколько слов ободренья Прибавил... По комнате важно шагал Свидетель: нам было неловко... Сергей на одежду свою показал: - Поздравь меня, Маша, с обновкой, И тихо прибавил: - Пойми и прости, Глаза засверкали слезою, Но тут соглядатай успел подойти, Он низко поник головою. Я громко сказала: "Да, я не ждала Найти тебя в этой одежде". И тихо шепнула: "Я все поняла. Люблю тебя больше, чем прежде..." - Что делать? И в каторге буду я жить (Покуда мне жить не наскучит). ?Ты жив, ты здоров, так о чем же тужить? (Ведь каторга нас не разлучит?)?

- Так вот ты какая! - Сергей говорил, Лицо его весело было... Он вынул платок, на окно положил, И рядом я свой положила, Потом, расставаясь, Сергеев платок Взяла я - мой мужу остался... Нам после годичной разлуки часок Свиданья короток казался, Но что ж было делать! Наш срок миновал Пришлось бы другим дожидаться... В карету меня подсадил генерал, Счастливо желал оставаться...

Великую радость нашла я в платке: Цалуя его, увидала Я несколько слов на одном уголке; Вот что я, дрожа, прочитала: ?Мой друг, ты свободна. Пойми - не пеняй! Душевно я бодр и - желаю Жену мою видеть такой же. Прощай! Малютке поклон посылаю...?

Была в Петербурге большая родня У мужа; всJ знать - да какая! Я ездила к ним, волновалась три дня, Сергея спасти умоляя. Отец говорил: "Что ты мучишься, дочь" Я всJ испытал - бесполезно!? И правда: они уж пытались помочь, Моля императора слезно, Но просьбы до сердца его не дошли... Я с мужем еще повидалась, И время приспело: его увезли!.. Как только одна я осталась, Я тотчас послышала в сердце моем, Что надо и мне торопиться, Мне душен казался родительский дом, И стала я к мужу проситься.

Теперь расскажу вам подробно, друзья, Мою роковую победу. Вся дружно и грозно восстала семья, Когда я сказала: "Я еду!" Не знаю, как мне удалось устоять, Чего натерпелась я... Боже!.. Была из-под Киева вызвана мать, И братья приехали тоже: Отец "образумить" меня приказал. Они убеждали, просили, Но волю мою сам господь подкреплял, Их речи ее не сломили! А много и горько поплакать пришлось... Когда собрались мы к обеду, Отец мимоходом мне бросил вопрос: - На что ты решилась? - "Я еду!" Отец промолчал... промолчала семья... Я вечером горько всплакнула, Качая ребенка, задумалась я... Вдруг входит отец, - я вздрогнула... Ждала я грозы, но, печален и тих, Сказал он сердечно и кротко: - За что обижаешь ты кровных родных? Что будет с несчастным сироткой? Что будет с тобою, голубка моя? Там нужно не женскую силу! Напрасна великая жертва твоя, Найдешь ты там только могилу! И ждал он ответа и взгляд мой ловил, Лаская меня и цалуя... - Я сам виноват! Я тебя погубил! Воскликнул он вдруг, негодуя. Где был мой рассудок? Где были глаза! Уж знала вся армия наша... И рвал он седые свои волоса: - Прости! не казни меня, Маша! Останься!.. - И снова молил горячо... Бог знает, как я устояла! Припав головою к нему на плечо, ?Поеду!? - я тихо сказала...